Крепость, основанная вазирем хазарских войск – хорезмийц Куйи
Мощного племени полян с древней столицей в городе Киеве никогда не существовало - данные исторической науки об этом неопровержимо свидетельствуют. Не существовало его потому, что степи и лесостепи к северу от Черного моря в VII-Х вв. полностью контролировались Хазарским каганатом.

Согласно данным источников, земли полян и северян непосредственно входили в состав каганата, а с радимичей и вятичей хазары собирали дань. Что касается Киева, то он возник не как столица мифического “государства полян - Руси”, а как хазарская пограничная крепость на северо-западе владений каганата и первоначальное название его было Куйава (Kuyawa). Он носит имя не “полянского князя Кия”, которого никогда не существовало, а вазира хазарских войск хорезмийца Куйи, основавшего эту крепость во второй половине IХ в.

О том, что первоначальное название Киева было именно Куйава, однозначно свидетельствуют формы этого названия у иностранных авторов Х-ХI вв.: греческих (Константин Багрянородный, сер. Х в.) - Кioaba, арабских (Аль-Истахри, первой половине Х в.) - Кuyaba, немецких (Титмар Мерзебургский, нач. XI в.) - Cuiewa. В языке славян название Куйава пережило закономерные фонетические изменения и превратилось в “Киев”, а вслед за тем начали сочиняться и легенды о “Кие - полянском князе”.

Характерно, что, как явствует из летописи Нестора, в его времена в Киеве шли споры, кем же был Кий - князем или перевозчиком через Днепр, то есть ничего, кроме имени о нем не помнили. Ученые в наше время прояснили этот вопрос и теперь можно с уверенностью сказать, что основатель Киева - Куйа (по-славянски “Кий”) был хазарским военачальником, командующим хорезмийской гвардией кагана.

Память о хазарах сохранилась и в киевской топонимике. Так, в Киеве было место под названием “Пасынча беседа”. Это название объясняется из тюркского слова bas-inc - “сборщик налогов”, таким образом, “Пасынча беседа” означает “резиденция сборщика налогов или таможенного чиновника”, что вполне соответствует ее расположению в киевской гавани, на берегу реки Почайны, рядом с которой на Подоле находился целый район под названием “Козаре”. О хазарах также хранит память “Копырев конец”. Слово “Копыр” происходит от тюркского Каbаг/Каbуr - названия одного из хазарских племен. Кроме того, западные и южные районы Копырева конца известны летописи под названием “Жидове/Жиды”, а в Ярославов город из него вели ворота, также носившие название “Жидовских”.

Интересно отметить, что в IХ-Х вв. Киев имел трехчленную структуру, характерную для восточных (в том числе среднеазиатских) хорезмийских городов. Структура эта предполагала наличие цитадели (перс. - аrk или kuhendar, арабск. - rabad), внутреннего города (перс. - sahristan, арабск. - madina) и коммерчески-ремесленного пригорода (перс. - birun, арабск. - rabad). В Киеве им соответствовали Гора, Копырев конец и Подол. Внутренний город был центром религиозного культа, поэтому логично предположить, что Копырев конец был центром религиозной иудейской общины хазарской Куйавы, что подтверждается наличием в нем топонимики типа “Жиды”.

В IХ-Х вв. Киев имел не только хазарскую иудейскую администрацию, но и значительная часть его населения (вполне возможно, что большинство) исповедовала иудаизм. В силу вышесказанного совершенно очевидно, что никакой колыбелью Русского государства Киев не был и быть не мог.

Как уже упоминалось, Русь находилась во враждебных отношениях с хазарами, но последние контролировали крайне важный в торговом и стратегическом отношении путь по Днепру в Черное море, ключевым пунктом на котором была крепость Куйава. Поэтому естественно, что приходящие с севера русские отряды пытались ею завладеть, что им временами удавалось. История сохранила нам несколько имен предводителей таких отрядов, это Аскольд (Hoskuldr), Дир (Dyri), Олег (Helgi) и Игорь (Ingvar). Решающим оказался поход Олега, в результате которого Среднее Поднепровье оказалось в составе Русского государства, а русская столица была перенесена в Куйаву, ставшую Киевом.

Представляется интересным разобрать один эпизод из истории захвата Киева Олегом подробней.

В “Повести временных лет” после рассказа о взятии Киева говорится: “Се же Олег ... устави дани словеном, кривичам и мери, и варягом дань даяти от Новогорода гривен 300 на лето, мира деля ...” (Лаврентьевский список). Ранее в нашей исторической науке, с присущим ей выпячиванием роли Киева и полян в начальный период русской истории, это место трактовалось так, что Олег наложил дань на северные племена - ильменских славян, кривичей и мерю. Но возникает закономерный вопрос: почему Олег, только что заняв Киев с войском, состоящим из воинов северных племен, вдруг налагает на эти самые племена дань? Ответ лежит на поверхности: Олег оказался без вины виноватым вследствие неправильного прочтения текста летописи - он не налагал дань на ильменских славян, а “уставил” дань в их пользу со стороны покоренного населения Киева и полянской земли. Этот нюанс ярко проявляется в терминологии: если в отношении северных племен-завоевателей говорится “устави дань”, то в отношении завоеванных южных племен говорится “возложи”.

К сожалению, за отсутствием источников мы не можем сказать каким был размер этой дани и в течение какого времени она взымалась, но сам факт ее существования достаточно красноречиво свидетельствует о том, кто правил Русским государством, а кто занимал подчиненное положение.

После рассказа о захвате Киева в “Повести временных лет” говорится о подчинении Олегом других южных племен - древлян, северян и радимичей, затем “бе обладая Олег поляны, и деревляны, и северяны, и радимичи, а с уличи и теверцы имяше рать”. Заметим, что ни ильменских славян, ни кривичей нет в списке племен, которыми “обладал” Олег, что еще раз подтверждает: эти два племени, наряду с варягами, имели особый, привилегированный статус в Русском государстве, будучи его основателями и составляя в нем правящий слой.

Подчиненное положение южан было обусловлено не только фактом их завоевания, но и гораздо более глубокими причинами. Здесь уместно вспомнить установленный нами факт ярких различий расового характера, существовавших между предками русских и украинцев. В сознании же древнесеверных народов, к которым относились славяне ильменские и кривичи, цвет волос и глаз был не только признаком национальной принадлежности, но и социального статуса. Тем не менее, захват Олегом Киева не ознаменовал собой его окончательное включение в состав Русского государства. Как свидетельствуют хазарские документы Х века, хазарам удалось разбить Олега и на некоторое время вернуть среднеднепровские земли под свой контроль. Окончательное завоевание Киева Русью произошло, как представляется, примерно в 940-х гг. под предводительством князя Игоря. Так же, как и земля полян, были завоеваны Русью и земли других южных племен - северян, древлян, радимичей, уличей, тиверцев и т. д.

Таким образом, оказывается совершенно несостоятельным представление о среднеднепровском происхождении Руси, а таким образом и претензии украинцев на изначальное обладание этим именем.

Нам могут возразить, ссылаясь на тот факт, что в ХII-ХIII вв. понятие “Русская земля” кроме своего широкого значения - все русские княжества в целом, имело и более узкое - Киевская, Черниговская и Переяславская земли. Этот факт используется украинцами, а также некоторыми русскими учеными, для доказательства того, что первоначально термин “Русь” применялся только к этим землям и только позднее был расширен и на другие территории Русского государства.

С этим невозможно согласиться. Термин “Русская земля” применялся, в узком смысле, к Киевской, Черниговской и Переяславской землям как к территории великокняжеского домена и ближайших к нему княжеств. Аналог такой терминологии можно обнаружить в средневековой Франции, где княжеский домен со столицей в Париже именовался "Ile de France" (“Остров Франция”), однако это отнюдь не означает, что франки - выходцы из района Парижа. Что еще более важно, “Русской землей” в узком смысле Киевское, Черниговское и Переяславское княжества стали именоваться не ранее чем со второй четверти XII века. В “Повести временных лет” (начало XII в.) “Русская земля” еще обозначает только все русские земли в целом.

Мы видим, что рушится еще один постулат, обосновывавший несостоявшееся русско-украинское братство - постулат о Руси как об общей колыбели двух народов.

Русское государство было созданием творческого гения северных восточнославянских племен - предков русского народа. Предки же украинцев были включены в это государство насильственно, этот процесс занял несколько десятилетий и сопровождался жестоким кровопролитием (вспомните историю покорения Русью древлян - согласно данным антропологии, главных предков украинцев!).

К колонизации Волжско-Окского междуречья украинцы тоже никакого отношения не имели - эта колонизация осуществлялась с запада - ильменскими славянами и кривичами.

Украина вошла в состав Польского государства в результате Люблинской унии 1569 г., преследования же православия начались только после Брестской церковной унии 1596 г., а исчезновение совершилось задолго до этих событий. Единственно приемлемым объяснением может быть то, что высокая культура Русского государства киевского периода была чужда предкам украинцев, что обусловило ее столь быструю утрату.

Очевидно, что и в сфере культуры мы находим подтверждение тому, что Русское государство киевского периода и его культура были созданием русского народа и всегда осознавались им как свои, что никак нельзя сказать об украинцах. Функционирование государственных институтов и культурная деятельность на юге Руси в киевский период обеспечивались северным по происхождению правящим слоем. По мере того, как происходило растворение этого слоя в массах южного протоукраинского населения, размывалась государственная власть и оскудевала культура, что и привело в конечном счете к полной утрате русских государственных и культурный традиций на территории Украины к XVI веку.

Единого древнерусского народа никогда не существовало. В Русском государстве в Х-ХIII вв. жили две народности - севернорусская (предки собственно русских и белорусов) и южнорусская (предки украинцев). Они различались как антропологическим типом, так и материальной культурой и языком.

Об антропологическом типе мы уже говорили. На уровне бытовой материальной культуры различия были не менее разительными.

Возьмем, к примеру, домостроительство. На севере жили в высоких бревенчатых домах, крытых дранкой, которые назывались “избами”. Южане жили в низких полуземлянках, стены которых белились, а крыша покрывалась соломой. Назывались такие дома “хатами”. Стены каменных церквей на севере белились, на юге оставлялись голыми. Народная одежда севера и юга не имела между собой ничего общего. На севере парились в бане, что совершенно было неизвестно на юге. Перечень подобных различий можно было бы продолжать очень долго.

KO`P O`QILGANLAR